Последние короли Шанхая. Соперничающие еврейские династии, которые помогли создать современный Китай - Джонатан Кауфман
* * *
Когда жизнь в Шанхае вернулась в нормальное русло после подавления Чан Кай-ши коммунистического восстания, британские бизнесмены в Международном поселении и Шанхайском клубе начали сплетничать о богатом холостяке из Англии, который ходил с тростью, но излучал харизму и сексуальность. После семейных неурядиц с Флорой и ее отъезда в Лондон Сассуны бросились искать человека, который мог бы управлять их бизнесом в Азии, финансовым источником жизни династии. Этот новый отпрыск, живущий в Бомбее, все чаще посещал Шанхай, расспрашивая о деловых сделках и приглашая красивых женщин на ипподром, с бутоньеркой из гвоздик в петлице и серебряным портсигаром, бойко торчащим изо рта. Его звали Виктор Сассун, наследник состояния Сассунов. Сассунам предстояло возвращение.
5. Импресарио
Виктор Сассун и друзья
«Как ты, дорогая?»
Виктор Сассун наклонился к ней, в его темных глазах плясали любопытство и нотки озорства. Его тонкие, как карандаш, усы, а монокль, который он носил над правым глазом, придавал каждой его шутке и замечанию бесстрастный тон. Ростом более шести футов, с широкими плечами, он был сильным пловцом в Кембридже, а также боксером и теннисистом выше среднего. Можно было понять, почему мужчины и женщины тянулись к нему — уверенность в себе, быстрый ум, насмешливость. К тому же Виктор был холост и один из самых богатых людей в мире. Он обладал даром политика, заставляя собеседника чувствовать себя центром его внимания, как будто он — или часто она — был единственным человеком в комнате.
Виктор был «необычайно быстрым и остроумным, особенно для бизнесмена», — писала в письме к матери автор The New Yorker Эмили Ханн, у которой был роман с Виктором в Шанхае. «Ему нравился интеллект».
Виктор Сассун, внук Дэвида Сассуна, патриарха семьи, любил все новое в 1920-х годах: быстрые автомобили, самолеты, кинокартины, кинозвезд. Он держал под рукой собственную портативную кинокамеру, чтобы выбегать на улицу и снимать друзей, отплывающие яхты или, позднее, бомбардировки японцев. Он оборудовал частную фотостудию, где снимал портреты своих подруг в любом виде. Он построил конюшню и разводил лошадей для участия в соревнованиях по всему миру.
Его пронзительные глаза и быстрый ум отвлекали внимание от двух костылей, которые поддерживали его в вертикальном положении и передвигали по полу офиса, отеля и танцевального клуба. Ниже пояса он был калекой. Он повредил бедро в авиакатастрофе во время службы.
Во время Первой мировой войны, когда ему было тридцать пять лет. Его личные дневники отражали его борьбу — бессонные ночи, поиски лекарств, погоню за врачами, которые могли бы заставить его снова нормально ходить. Как и Франклин Рузвельт, он демонстрировал уверенность и мужественность, которые не соответствовали его инвалидности. Неустанно устраивая экстравагантные вечеринки, он внезапно уходил в отдельную комнату наверху, когда его тело пронзала боль. Оставшиеся после него друзья время от времени слышали стук в потолок над собой, когда он падал. Они делали вид, что не замечают этого.
За жеманством и легкомысленными занятиями Виктора скрывался проницательный деловой ум. Он свободно говорил по-французски, любил произносить речи и тщательно записывал всех, с кем встречался, чтобы потом очаровать их.
Деловые соперники часто недооценивали его — впрочем, как и японцы.
* * *
В ШАНХАЙЕ деловая ДНК Сассунов была на исходе. Компанией Дэвида Сассуна управлял внук, Реджинальд, которого семейный биограф описал как «героя войны, отличного игрока в гольф и наездника, но не коммерческого гения». Реджинальд проводил большую часть времени в шанхайских клубах и на ипподроме. Неуклюжий человек, он пытался ездить на собственных лошадях и падал с них пять раз за пять недель, каждый раз ломая кости. После того как его вынесли на носилках на одном из скачек, он настоял на том, чтобы вернуться в седло через несколько часов на последнюю скачку под аплодисменты толпы.
Появление плейбоя Виктора поначалу казалось плохим решением проблемы лидерства Сассунов. Родившись в Неаполе во время путешествия родителей, он учился в английской школе-интернате Хэрроу и в Кембридже, где специализировался на истории. Он сблизился с «Нанки», дядей Сассунов, который встречался с девушками из хора и вел роскошные траты. Будучи более богатым и миролюбивым, чем большинство его друзей, Виктор организовал университетский клуб для холостяков, который подпитывался изысканным вином, и стал искусным танцором бальных танцев. Он поклялся, что у него никогда не будет детей. Изучив свою родословную, Сассун сказал: «Я убежден, что у меня родится либо гений, либо идиот. Это риск, на который я не готов пойти».
Большинство таких «шикарных» студентов, как Виктор, из высших классов, получали в Кембридже «почетные звания третьего класса» — эквивалент «джентльменского С» в Соединенных Штатах. Но Виктор проявил острый ум. В перерывах между вечеринками, танцами, тратами на одежду и вино он написал диссертацию, за которую получил почетную вторую степень по истории, лучше, чем многие его кузены или Зигфрид Сассун, знаменитый британский поэт, который через несколько лет покинет Кембридж, так и не получив степени.
По окончании школы отец сказал Виктору, что, как Сассун, он должен начать работать в лондонской штаб-квартире семейной фирмы и найти себе невесту среди богатых еврейских семей Англии. Он воспротивился. Вместо этого он принял приглашение своего дяди Джейкоба — сына мошенника Элиаса Сассуна — посетить семейные предприятия в Индии и Шанхае.
* * *
В сопровождении Якоба, который организовал его поездку, Виктор сначала отправился в Бомбей, где посетил текстильные фабрики Сассуна. Он возился с веретенами и интересовался новейшими технологиями из Манчестера и США, задавая умные вопросы обслуживающему персоналу.
Затем Джейкоб отправил Виктора в Шанхай, который молодой человек нашел еще более захватывающим. Он покупал нефрит и слоновую кость для продажи на Бублинг-Велл-роуд и посещал вечеринки, устраиваемые в его честь выпускниками Кембриджа, выпивая и участвуя в песнопениях. Не имея собственных детей, Джейкоб проникся симпатией к своему племяннику, который, казалось, легко перемещался из высших слоев общества в бунгало солдат, с которыми он мог вместе поохотиться или поиграть в поло. К тому времени как Виктор покинул Шанхай, Джейкоб назначил его младшим партнером компании в надежде, что однажды он вернется.
* * *
Поездка Виктора в Азию дала семье надежду на то, что он станет серьезным, но вскоре он вернулся к привычному образу жизни в Лондоне, избегая офиса, чтобы сесть за
